В мутной полутьме комнаты сидел человек и говорил бодрым голосом в микрофон, стоявший перед ним на столе:

- Дорогой слушатель, ты спросишь: «А что же дальше?», и я отвечу тебе: новая жизнь в нашей великой стране Советов!..

Послышались подложенные аплодисменты. Подложный звук… Диктор волнительно сглотнул подступивший комок и продолжил:

- Жизнь, в которой все потери будут оправданы. Жизнь, для которой не останется лишних сомнений. В ней будет всё: эксперименты с карательной шизофренией, бесплатные аборты, фотографии с умершими родственниками, которых вы погубили из-за квартиры, гаража или же дачи, сверхдорогие рестораны для бедных в очереди перед витринами в час-пик, обострение чувств предательства, предательский понос на свадьбе, химические гробы, алхимия Гермесовых птиц, отсутствие температурного режима, дети-миллионеры из пробирки для богатых и знаменитых, баня с пауками-проститутками каждую вечность, свидания с Богом за отдельную плату и в приватной кабинке, парк развлечений имени Берии, искусственное увеличение возраста, реальная прописка в трущобах города-героя, секс-фото в зеркалах, халявные такси с водкой в багажнике, закрыватели неуместных тем в нем же, музыка громких смертей и так далее… Вспоминайте о своих любимых. И хранит вас Союз…

Диктор закончил почти что в поту. Опять зазвучали поддельные аплодисменты, трансляция эфира завершилась. Открылась стальная дверь, протяжно скрипнув засовом. В комнату вошли тени в форме. И потащили диктора на выход.

- Проклят... Как вы не понимаете? Он проклят... – строго чеканит слова доктор Красовский. Посетительница (молодая особа с зареванным лицом) сокрушенно глядит на него, даже не пробуя поверить в страшную правду.

- Милочка вы моя… - вздыхает врач. – Ваш муж пал жертвой Проклятья Значка… Что вы, в конце концов, от меня-то хотите?!

Девушка испуганно вздрагивает и начинает рыдать. Доктор Красовский закрывает больничную карточку и устало снимает очки…

В соседней палате тихо постанывает муж несчастной гражданки. С каждым ударом ослабевшего пульса на его груди проявляются (а затем исчезают) десятки красноватых значков с профилем Ленина и буквами ВЛКСМ под ним.

Зайдя в эту дверь, ты понимаешь, что исчезнешь…

Летний лагерь у моря, старый сарай в тенях деревьев (будто не хочет, чтобы его заметили, как жалкий извращенец, следящий за детьми на берегу). Ты стоишь перед ним, открытая дверь давно рассохлась. Ты хочешь зайти, но понимаешь, что просто пропадешь внутри. Тебе почти не страшно…

Все с твоей смены знают об этом строении…

Однажды там пропал мальчик. Зашел в сарай на закате и растворился во тьме. Постройку пытались снести, затем сжечь, уничтожить – всё тщетно. Он был здесь всегда, как говорили вожатые. Еще до основания лагеря…

И ты теперь стоишь перед ним. Внутри полутьма, рядом мягкий плеск волн. Что же ты ищешь в этом сарае?

Возможно, отца, сгинувшего в лагерях (но не оздоровительных, а несколько другого свойства: в них люди гниют заживо, умирают каждый день, сходят с ума, калечат себя, чтобы на время, хоть на недолго, попасть в спасительный госпиталь).

Быть может, ты хочешь найти свою подружку по двору. Папа ее был военным, они переезжали часто. Она ведь запомнилась тебе, та девочка с черными косичками и странной привычкой бояться луны…

Возможно, ты ищешь другого себя, настоящего. Другого… Который не знает про смерть и потери. Который забудет плохое, запомнив хорошее. Который будет красивым и смелым. И сможет повлиять на мир.

Протянув руку в пространство сарая, ты видишь, что она растворилась по локоть. Исчезла, пропала!..

Сильно зажмурившись, судорожно сглотнув слюну (почему-то ставшую очень кислой), ты делаешь шаг в сарай... Уходит шум моря. Стихают все прочие звуки. Ты медленно и пугливо открываешь глаза: ветхие доски, старая удочка в углу (похоже, что сломанная), простая скамья у стены, сдутый мяч…

Ты почти разочарован, собираешься выйти наружу, но вдруг картинка словно сгорает, как испорченная кем-то кинопленка. Следует быстрая смена цветов (синий, желтый, зеленый, красный), затем просто мигание тьмы, мелькание света…

Вот проявляется иное:

Пустыня пепла и пыли. Суровые звезды на сломанном небе. Перекореженное время забытого пути. В никуда. Навсегда…

Смерть осветила комнату мою. Достаточно лежать под чьим-то камнем и видеть сны чужих людей… Острая боль в разорванном сердце. И просто пустота (любых) надежд…

Ты видишь того самого мальчика, что пропал в проклятом сарае множество лет тому назад.

- А что на полдник?.. – угрюмо спрашивает он, уносясь в пространство иных параллелей. Ты в отчаянии. Пытаешься бежать куда-то, но ног как будто нет. Тело вязнет в тумане, который сменяет дым, загробный ветер, пустота дождя, сырая смерть пустыни, утро, сразу ночь. Встречаешь бесконечный вечер.

Страна вечных сумерек… Мистер Ворон поправляет цилиндр на голове, расправляет крылья, строго каркает и улетает во мглу (должно быть, искать забытые души).

- Когда я выберусь отсюда?!

- Когда Союз развалится.

- Так то есть – никогда?..

Неясное предчувствие будущего: смута, танки в Москве, развал страны, передел власти… Поблекшие звезды Кремля… Орды чумных солдат маршируют по разрушенной площади, постепенно (с каждым прощальным шагом) превращаясь в испуганных граждан под странные звуки балета…

Голубой героин вызвал меня на бой с самим собой. Слякоть, пустота листьев осени. Усталый дождь забрызгал стены, пол и потолок.

Грязные силуэты бредут вдаль по улице… Хозяева твоих мозгов, хозяева твоей пизды… Основатели мира.

Гигантская колонна, уходящая в небо, в середине которого чье-то зеркало. Ты видишь в нем большинство своих воплощений (они смотрят без глаз и слышат без ушей сейчас)…

Кот Барбарис и киска Ириска: играются друг с другом, бегая по комнате какого-то дома; костяное существо снаружи загородило свет своей высокой фигурой…

Ты истошно кричишь беззвучием времени, но никто тебя, конечно же, уже не услышит… Твоя душа как будто порвалась, напоровшись на гвоздь.

Палая листва на заброшенном кладбище среди старого леса. Летний луч закатного солнца на стене в одинокой комнате. Черная пустота затмений за белками глаз и закрытыми веками. Ветер застрял в небе, как нож в спине, как ком червей в горле трупа, как слабый вскрик пропавшего без вести…

Натрахавшись в кустах за скалой, двое вожатых (парень и девушка), поправляя одежду, выходят на берег и глядят на зловещий сарай.

- А когда он отсюда исчезнет? – спрашивает девушка, торопливо расчесывая волосы (почти что тщетно стараясь привести прическу в порядок)…

- Когда Союз развалится… - с усмешкой отвечает парень, повязывая на груди красный галстук.

Из дневника старого диссидента:

И вот мне говорят: «Так ты же в комсомол вступил!» А я же ведь по принуждению вступил. Почти что как в говно. Насильно! Суки, затолкали, блядь, ублюдки!..

И (демон)страция тогда прошла успешно… По-над-из-возле-около восьми (совок)упление. ЦК-паек и упоение… Сталин, водка, Колыма… «Там останусь навсегда», как написал великий Шаламов тогда. Мошка, достигшая мокшы (освобождение от всех смертей и рождений).

Кофеёбнем? А почему бы и нет…

Такое утро хорошее… Картины в галереях вспоминаю… А сколько раз меня в ОВИРе обламывали?! Суки, блядь, ебаные!..

Приходишь к нему, а он, пидор блядский, сидит и лыбится тебе в харю еврейскую… «Извините, но нельзя вам сейчас выезжать. На замке граница…» Мудель, блядь, сраный…

И главное, что все давно уже свалили, на хер: и Семен Маркович с женой, и Шафраны, и Витька Зойц… Один я тут из-за этих мудаков овировских догниваю, блядь!.. Заебала эта сраная жизнь… Всю страну засрали своим коммунизмом! Социалисты капиталистические, сука!..

То ли дело в Загробье…Эх… Звоночки мертвецов на телефон; а уж хоккей какой там… как в Суперсерии; гладкие и гибкие девки на подпевке; полночные прощанья под мостом; отсутствие работы по субботам… Плавная красивость жизни. Пизда обоссанная!..

Давайте будем честными: всем ведь только и нужно поубивать как можно больше народу… Только это. И всё! Максимально много человек унизить, а лучше вообще, на хуй, убить… Так ведь?

Ну и кто кого держит, говно овировское?..

Не важно в целом, кто ты есть – о человеке судят по зарплате.

Пациент по фамилии Володин покинул психиатрическую клинику после выписки. За него практически поручился доктор Красовский, выписав из больницы под свою ответственность (родственники Володина занимали достаточно высокое положение в партийном аппарате).

Погожий летний день. Пахло прошедшим дождем и немного смертью… Свернув во дворы на улице Володарского (Володин даже тряхнул головой, вначале прочитав название как «Воладорского» на синей табличке, прикрепленной к стене пятиэтажки), бывший пациент психиатрической увидел непонятного монстра над мусорным баком.

Существо напоминало крупную рыбу в капюшоне из черных пакетов. Своими лапами-«плавниками» оно пыталось выудить что-то из бака и не заметило Володина, стоявшего с охуевшим выражением на лице. Привычные движения «рыбы» наводили на мысль о систематической наработке подобных упражнений. (И как же часто это чудовище являлось сюда, чтобы кормиться?! Кто еще встречал его здесь?)

Существо всё-таки выловило какой-то мусор и довольно ловко его проглотило. Снова порылось в отходах, сожрало сломанную детскую игрушку, затем засунуло в пасть недоеденный рогалик с плесенью и стало с жадностью его пережевывать…

Насытившись через пару минут, «рыбина» неожиданно вперила взгляд прямо в харю Володина (который тут же почувствовал, что сам обретает плавники вместо рук и ног… и улетает вместе с ней в совершенное пространство радости и смерти, чтобы переустроить соседнее измерение абсолютной правды действий и снов, после чего Сорока-Ворона шепнет парочку хороших слов в защиту Архипелага Архетипов, а затем уже Кожаный Комиссар скажет свое веское «Расстрелять…» почти вкрадчиво, и Солнце-парк останется по-прежнему прекрасным, но пациент Володин еще сумеет ощутить все голодухи мира, все смерти на морозе, все аборты невинных, все головы на рельсах, все синие таблетки перед сексом, все краски бытия, все ужасы борделей, всех мартовских котов, все правильные формы уродов в форме, всех правильных парней при форме, всех обмороженных бомжей (замученных вокзальной жизнью и помоечным существованием), все неслучайные звонки по телефону, все выпитые водкой души, все сущности извне зеркал, все красные батальоны (убитые по зиме), все любовные письма (адресованные не тебе и не мне))…

Володин в страхе забился за мусорку. Бригада санитаров увезла его обратно в дурдом примерно через полчаса.

Я купил в ларьке Союзпечати новый номер журнала «Юность». Чуть отошел от ларька, через арку проехала «Волга» последней модели, курил какой-то парень в косухе… Я открыл журнал где-то на середине и тут же наткнулся на статью под заголовком «Хеллсинг»:

Румынский гастарбайтер приезжает в Лондон…

- Молодой человек, извините… - тетка с неправдоподобно покрасневшим лицом в поношенном пальто и с пустой авоськой шла прямо ко мне…

- А можно вас попросить… - она приблизилась почти вплотную, но, поняв, что с ней не так, я моментально (и даже несколько трусливо) бросился бежать прочь без оглядки…

«Красная» тетка, с едкой печалью плюнув мне в след, решила окучить парня в косухе.

Давно уже не является секретом, что множество людей в нашей славной стране подвержены довольно странной болезни. Она называется Красная Горячка (сокращенно – КГ) и действует на самые разные группы граждан среди населения любых областей.

Вначале зараженный просто предпочитает красный цвет в одежде или интерьере (включая автомобиль и прочее), потом внезапно «топит» за Сталина и коммунистов как таковых (даже не понимая, что такое, к примеру, марксизм или с чего начиналась Парижская коммуна).

Красная Горячка, переходя в другие фазы, может вызывать особенную любовь к словам «советский», «армия», «партизаны», «хоккей» и «балет». Всё это приводит едва ли не к оргазмам (у женщин и мужчин в равной доле). Есть сведения о других, так скажем, «контрольных» словах, способных вызвать самые эротические реакции организма…

Но (как показали многочисленные опыты) при фразе «убить царя» у зараженных почему-то начинается обильное кровотечение, которое невозможно остановить никакими методами. Есть мнение, что это каким-то образом связано с гемофилией (болезнью, которой страдал цесаревич Алексей, расстрелянный вместе с родителями и сестрами в проклятом доме в центре города на Урале).

Так или иначе, Красная Горячка невероятно сильно воздействует на нервную систему, внутренние и даже внешние органы человека (у многих зараженных наблюдается чрезмерное покраснение всего тела, кое-где проступают пигментные пятна в виде молота, серпа или звезды).

Лечится эта болезнь так же крайне неопределенно: на кого-то благотворно воздействует заграничная музыка, кино и даже литература, на прочего пациента – тяжелые наркотики в немалых дозах (особо хороши такие препараты, как морфин-96 и опиум-2001), а на кого-то влияет просто сон (должно быть, что о лучшей жизни).

А Николай Александрович мне и говорит:

- Какая, блядь, на хуй, Белая Горячка?! У меня, ебать, блядь, дед с окна прыгнул под этой хуетой… Ну да… И язвы на жопе были, да… Зеленым всё покрылось. И Афган не помог… Сука, блядь!.. Проебалось всё, на хуй!.. Ты ж ведь, мудак, блядь, главного не понимаешь… Цистерны с кровью мы возили… Вся граница, на хуй, перекрыта, а мы это говно пиздярим через пункт… Суки, блядь, все знали!.. Замполка в доле был, конечно, а как же, сука, на хуй… И дальше эту ёбань зеленую нашим парням и девкам тут впаривали, блядь… И ни одна пизда ведь взяткою не подавилась!.. Столько народу сгнило… А ты говоришь… Горячка там, блядь, какая-то… Короче, наливай, Илюха…

Инженер Гужов укладывался спать.

Забравшись в кровать, он выключил ночник, не найдя в себе сил почитать что-нибудь на ночь. Через минуту-другую инженер уснул. В его спящий мозг пошла психотрансляция:

Смещение времени, сбитый календарь… Советский фараон (и его мумия внутри зиккурата), вечная жизнь Вождя…

Тяжелый Сатурн ведет Козерога (рогатый с красным галстуком на шее). Гранитные склепы и кресты на кладбищах, черный свинец, из которого льется черная кожанка комиссара, черная «Волга» министра и черный воронок НКВД.

Серп в божественной руке, жадно собирающий жатву времен… Кристалл пятиконечной звезды, саморазрушаясь неизбежно, выпадает в осадок. Куранты выбивают вечность.

Красный флаг над гранитной могилой, на ней багровая звезда и красные гвоздики. Здесь лежит коммунист, взявший свой партбилет на тот свет…

Красная сталь омывает фигуру Марса, ее жаркий поток несет людей на перековку… Вкрадчивые советы Луны постепенно затмевают пламя. Кровавая тень наползает на землю…

Спящий поморщился. Приятный певчий голос с мелодией сообщал:

Есть только сон

В этом мире бушующем

Есть только сон

За него и держись

Есть только сон

Между прошлым и будущим

Именно сон называется «жизнь»

Разум инженера Гужова метнуло в темноту (возможно, что вперед по времени); мелькала вселенская пыль, тусклым светом блестели загробные звезды…

На фоне солнца пролетели птицы.

Латентные латыши приняли его в гитлерюгенд. Гужова накормили досыта (отбросы были первоклассные, сразу и не отличишь от нормальной пищи), потом отвели в просторную казарму, где свет сквозь окна лизал высокий потолок, а на продавленных кроватях лежали оболочки мертвых душ (бледно-зеленые и полупрозрачные)…

Парень и девка (которые «лечат» нас перед сном своими голосами в голове), крепко держась за руки, ушли в закат близ Западных Земель.

Послышался далекий голос безликого диктора. Он говорил:

- Дорогой слушатель, ты спросишь: «А что же дальше?», и я отвечу тебе: новая жизнь в нашей великой стране Советов!.. Жизнь, в которой все потери будут оправданы. Жизнь, для которой не останется лишних сомнений. В ней будет всё…

Инженер поежился. Трансляция продолжалась…

Конец ознакомительной части...